114. Оксман Азадовскому

<Саратов> 27 мая <1953>

Дорогой Марк Константинович, писал я вам дня за два до отъезда в Мос­кву, т. е. уже больше месяца прошло с того времени. Поездка меня несколько взбодрила, но истекшие недели показывают, что начальный мой пессимизм был более правилен. Весенние иллюзии в нашем-то возрасте непозволитель­ны! Кое-как закончил свои курсы и семинары — сейчас остались только экза­мены, в кот<оры>х занят совсем немного, да две диссертации нужно в июне провести. Постараюсь использовать месяц этот для того, чтобы, во-первых, подлечиться (так как совсем расклеился) и, во-вторых, чтобы хоть что-нибудь написать (у меня две «задачи»: 1. «Обзор писем В. Ф. Раевского»1 и 2. «Пушкин весною 1820 г2. Хорошо бы хоть первую довести до конца). С первых чисел июля выезжаю в Подрезково, где меня будет ждать Ант<онина> Петровна и где рассчитываем мы провести не только лето, но, м<ожет> б<ыть>, и полови­ну сентября.

В Москве прочел ваши опусы о Рылееве и о Кюхельбекере3. Очень одоб­ряю обе работы — безукоризненны во всех отношениях. Думаю, что первый декабрист<ский> том действительно летом будет и набран, и сверстан. Ну, а второй, вчерне скомпонованный, надо заново оглядеть и доделать в редакт<ор-

321


ском> отношении. Не знаю, доверит ли Илья мне эту операцию (он сейчас что-то продолжает дуться на меня, хотя мы и объяснились в майские дни), но сам я напрашиваться ни на что уж не стану!

Московский декабрист<ский> сборник4 продолжает корчиться в муках «предварительных» обсуждений. Пошел четвертый год со времени сдачи мной моих статей Б. Е. Сыроечковскому. Года два назад я подписал, не глядя, согла­сие со всем тем, что сделано в редакции с «Пифагоровыми законами», хотя понимал, что от большой работы остались только «ножки» (даже без «рожек»!). Но сборник и после этой операции не стал жизнеспособнее. Судя по тому, что сейчас только прошла в сборник работа Пороха о «Восст<ании> Черн<игов-ского> полка»5 вместо изъятой большой статьи Прокофьева, кот<орый> напе­чатал ее в другом месте6 — воз и ныне в Нечкинском тупике. Если бы я был хоть немножко бодрее, то, конечно, надо было бы потребовать восстановле­ния в моей работе изъятых трех глав. Но я уже «не тот» («И Гоголь не тот, и

Пушкин не там!»7). - Равнодушие меня не оставляет, подрезая всякую иници­ативу и в больших, и в малых делах. Меня не очень вдохновило и изучение Герцено-Огаревского тома, кот<оры>й только сейчас дочитал до конца8. Но мы, работающие над декабристами, должны внимательно учесть публикацию

нового текста послесловия Герцена к повести «Долг прежде всего»9. Там есть сильные формулировки, особенно о «терроре после 14 декабря 1825 г.», кото­рый не мог «разом пришибить все эти молодые силы, все эти свежие ростки». В самом деле, «надобно было воспитать поколение шпионов и наушников, развратить до корня всех и все, прочно устроить корпус жандармов, чтоб до­стигнуть до такой степени совершенства и виртуозности, до кот<оро>й дошло правительство Николая. Да, износил, истер, передушил всех этих людей жер­нов николаевской мельницы, целое поколение истер, и в порошок, и все еще мелет» («Лит<ературное> Нас<ледство>», т. 61, стр. 78)10. Обязательно надо было бы в декаб<ристском> томе дать статью о «Реакции после 14 декабря». Без этой статьи многое непонятно в истории освоб<одительного> движения 40—50-х годов11.

Что делается в Университете? Какие веяния в Бельчиковской вотчине? И вообще ли веет там что-нибудь? Каково самочувствие Наумыча?12 Надумали ли что-ниб<удь> по линии Чернышевского?13 Сердечный привет Лидии Владимировне и вам от нас обоих!

Ю. Оксман

1 См. примеч. 14 к письму 97.

2 См. примеч. 4 к письму 95.

3 См. примеч. 14—17 к предыдущему письму.

4 См. примеч. 9 к письму 37.

5 Порох И. В. Восстание Черниговского полка // Очерки из истории движения декабристов. С. 121—185.

6 Евгений Александрович Прокофьев — военный историк. В 1950 г. защитил докторскую дисс. «Военные взгляды декабристов», с которой Азадовский оз­накомился летом 1952 г. в диссертационном зале Гос. библиотеки им.

322


В. И. Ленина (см. об этом в коммент. А. А. Ильина-Томича к обзору «Затерян­ные и утраченные произведения декабристов» // Азадовский М. К. Страницы истории декабризма. Кн. 2. С. 304).

В составленном Р. Г. Эймонтовой библиографическом указателе «Движе­ние декабристов. Указатель лит-ры. 1928—1959» (М., 1960) статей Е. А. Про­кофьева за данный период не зарегистрировано. Видимо, упомянутая работа вошла в его кн., изданные в 1953 г. в Москве: «Борьба декабристов за передо­вое рус. военное искусство» и «Военные взгляды декабристов».

7 Шутка начала 1950-х гг., возникшая в связи с перемещением памятников. В 1952 г., когда отмечалось столетие смерти Гоголя, памятник ему, выполнен­ный H. A. Андреевым, был демонтирован и увезен в б. Донской монастырь (а в 1959 г. установлен на Суворовском бульваре перед домом, где писатель провел свои последние годы); на Гоголевском же бульваре был водружен - «от правительства Советского Союза» — монумент работы Н. В. Томского. Что касается открытого в 1880 г. памятника Пушкину (скульптор А. М. Опе­кушин), стоявшего долгое время в начале Тверского бульвара, то он был в августе-сентябре 1950 г. при реконструкции ул. Горького (ныне — Тверская) передвинут на площадь своего имени (территория б. Страстного монастыря), которую украшает и поныне.

8 Имеется в виду 61-й т. ЛН - первый из трех томов под общим названием «Герцен и Огарев» (1953).

9 В 61-м томе ЛН напечатана ранняя редакция повести Герцена «Долг прежде всего» (публ. Ю. Красовского), а также - новый текст послесловия (письмо автора к переводчику и издателю В. Вольфзону).

10 Следует отметить, что Оксман цитирует не вполне точно, явно придавая все­му отрывку более общий и «современный» смысл. Так, про «жернов никола­евской мельницы» у Герцена сказано, что он «целую Польшу смолол»; Окс­ман варьирует: «Целое поколение истер, и в порошок...» и т. п.

11 Такого рода статьи ни в одном из трех «декабристских» томов ЛН не появи­лось. Впрочем, эти слова Оксмана также содержат очевидный намек на 1940-1950-е гг.

12 Имеется в виду П. Н. Берков.

13 См. в письме 100 пассаж, отмеченный примеч. 8.