35. Оксман Азадовскому

<Саратов> 21 января 1950

Дорогой Марк Константинович, вы меня все-таки успели поздравить с новым годом хоть по старому стилю, а мне уж приходится ждать 1951 г., чтобы не дать вам повода упрекать меня в местничестве. (Кстати, ни с какой стороны я не могу претендовать на «стар­шинство» — и по годам, и по академическому стажу вы впереди.) В защиту могу сказать, что поздравительные телеграммы не в моем вкусе — не очень люблю их получать и сам их не посылаю иначе, как в ответ. Другое дело — юбилейные даты, события семейные и т. п. В такие дни приятно знать, что о нас помнят, хотят быть с нами, чтут нас. Пишу об этом так обстоятельно, чтобы вы не забыли, когда мне стукнет 60 лет, — к счастью, это будет еще не скоро! Хочу думать, что новый год будет и для вас и для нас более снисходи­телен, чем предыдущий. Ах, как часто приходилось вспоминать горький пуш­кинский стих — «А сердцу вновь наносит хладный свет Неотразимые оби­ды»1. Эти «неотразимые обиды» жалят сердце острее, чем подлинные беды. К несчастиям можно даже привыкнуть, а вот к обидам — никогда! У меня и в том и в другом отношении опыт — увы! — очень большой. Закалил себя я так, что могу иногда казаться слишком уж твердокаменным, ибо сохраняю трез­вость мысли, даже когда все летит вверх тормашками. Как старая Москва, я и слезам не верю. Но горе моих друзей всегда ощущаю как свое собственное.


Переписку свою я сократил до минимума — как-то не пишется, не отве­чаю по месяцам, что совсем на меня не похоже. «А жизнь, знай себе, идет»!2 Конец семестра был утомителен до нельзя. Мы, ведь, в провинции не бар­ствуем по-столичному, нагрузка лекционная давит по-настоящему, прихо­дится «брать на горло» не меньше двух курсов, а это 8 часов недельных лек­ций, не считая семинара, занятий с дипломниками, с аспирантами. Мой спец­курс «Пушкин» я к декабрю довел только до 1825 г. — Что ж? — Пришлось читать по 12 ч<асов> в неделю, чтобы программа была выполнена! А курс у меня вовсе не готовый, все строится на ходу заново, да учтите, сколько лю­бителей слушают его с особым вниманием! Аудитория у меня большая — слушает, фактически, почти весь факультет, а не IV курс, для которого лек­ции мои предназначаются. Учет этой аудитории налагает дополнительные обязательства — надо думать не только о существе лекции, но и быть занима­тельным. Так, на старости лет я стал настоящим профессором. Конечно, научно-исследов<ательской> работе это очень мешает, но отсутствие печатных возможностей делает сей ущерб почти неощутимым. У меня накопилась це­лая серия печатных работ, существующая в виде одного сверстанного экзем­пляра — «оттиски» из «Звеньев»3, «Лит<ературного> Насл<едства>»4, «Нов<ого> Мира»5. Саратовский сборник о Белинском6 все еще лежит в из­дательстве. Форсировать его нет охоты, хотя он переходит с квартала на квар­тал по желанию авторов. Вы говорите о новом своем псевдониме. Я видал «Онежские былины», но только перелистал том в библиотеке. Однако поду­мал о том, что похоже на вашу редакционную руку. Даже сказал об этом ОДНОЙ своей аспирантке, занимающейся больше фольклором, чем литерату­рой. (Кстати, хочу отправить ее в Ленинград осенью на месяц. Не откажите принять ее и побеседовать с ней. Ее фамилия — Архангельская В. К.7, девушка хорошая.)

Огорчил меня недавно И. В. Сергиевский8. Парень очень неглупый, ста­рый мой ученик, но творчески бесплодный (типичный рецензент и редактор, а не исследователь). Понимаю, что ему нужна степень, что он сильно отстал от сверстников и т. д. и т. п. Но знаете ли, что он сделал? — Он представил к защите в Еголинский институт9 работу «Пушкин и Белинский», которую всю построил на моих письмах к нему, в кот<орых> я в 1934 г. для пушкинского тома «Лит<ературного> Насл<едства>» излагал содержание своей работы. В прошлом году я хотел закончить эту статью для юбилейного тома о Белинс­ком — и представил новый проспект10. — Он и это использовал! Не хочу больше распространяться об этой гнусной истории, но мне кажется, что изъ­ятие моих работ из «Лит<ературного> Н<аследства>» произошло по его рас­поряжению, чтобы я «не мешал» ему в реализации краденного11. Впрочем, последнее — только гипотеза, не хочу на ней настаивать. («Оставь герою сер­дце!Что же он будет без него?..»12)

Была у меня мысль приехать в Ленинград на Пушкинскую конферен­цию13. Но ехать без доклада — не интересно, а выступать — пока еще не хочу. В Москву тоже не тянет, хотя и следовало бы проветриться.

Как себя чувствует Виктор Максимович? Что он делает? Читает ли где-нибудь, или только на Бельчикова работает?14 Кого встречаете? Где бывае-

138


те? Какие планы на лето? Позвоните при случае к Ник<олаю> Ив<ановичу> и узнайте, почему не отвечает на мое большое декабрьское письмо. Сердечный привет Лидии Владимировне и вам от нас обоих.

Ваш Ю. Оксман

Привет Тронским!

1  Из второй части стихотворения «Воспоминание» (1828), не опубликованной при жизни поэта.

2  См. примеч. 6 к письму 30.

3  О работах Оксмана для «Звеньев» после возвращения из колымской ссылки дает представление его письмо к В. Д. Бонч-Бруевичу от 19 марта 1947 г.:

«...Оставляю для «Звеньев» первую из своих работ, о которых говорил с Вами на прошлой неделе. Обстоятельства сложились так, что я могу передать эту статью в «Звенья» лишь при условии включения ее в ближайшую, т. е. седьмую книжку альманаха. <...> На этих днях сдам вам работу «Тургенев на службе в Министерстве внутренних дел» (статья с приложением неизвестных писем Ив<ана> Сер<геевича> 1843—1845 гг., писем В. И. Даля, документов и пр.). Работу закончил вчера и сдал уже в переписку. Сейчас работаю над статьей «Последние месяцы «Современника» Пушкина» (по неизданным до­кументам архивов Пушкина, Уварова, Одоевского). М<ожет> б<ыть> успею

сдать вам и заметку «Пушкин и Руже Де Лиль" (К истории оды«Вольность»)» (РГБ. Ф. 369. Карт. 311. Ед. хр. 62. Л. 19). О первой работе Оксман писал М. П. Алексееву 20 февраля 1947 г.: «Для «Звеньев» дописал и переработал СВОЮ предсмертную статью «Тургенев на службе в Минист<ерстве> внутрен­них дел» (в 1936 г. я ее готовил для Тургенев<ского> сборника)». 8 ноября 1948 г. Оксман сообщает (ему же): «В Москве кое-что печатается в «Звеньях», и на более существенное наложено вето». Ни одна из названных работ в «Звень­ях» не появилась (сб. прекратились на № 9 в 1951 г.; № 7 и № 10 — не вышли); кроме того летом 1950 г. В. Д. Бонч-Бруевич был отстранен от обязанностей главного редактора сб. Лит. музея.

Статья Оксмана о Тургеневе напечатана в Уч. зап. СГУ (T. LVI. 1957.

С. 172-185); статья о пушкинском «Современнике» преломилась в публикации письма А. А. Краевского и В. Ф. Одоевского к Пушкину (ЛН. 1952. Т. 58. С. 289—296); заметка «Пушкин и Руже де Лиль» реализовалась лишь в виде подстрочных примечаний в статье «А.В.Кольцов и тайное "Общество Неза­висимых"» на с. 79—81 (ср. примеч. 4 к письму 27, примеч. 4 к письму 3 и примеч. 4 к письму 24).

4  Относительно работы Оксмана, не вошедшей в 55-й том ЛН, см. примеч. 2 к письму 10.

5 «В юбилейном пушкинском номере (июньском) «Нового мира» должна была появиться статья Ю. Г. об автографе Пушкина из его коллекции «Счет Савель­ича (к истории «Капитанской дочки»)». Но кто-то свыше испугался имени репрессированного ученого, и статью, уже набранную, запретили (в 1952 году она была напечатана в томе 58-м «Литературного наследства»)» (Ю. Г. Оксман в Саратове. С. 247; комментарий К. Богаевской).

Упоминается 6-й номер НМ за 1949 г., почти целиком посвященный Пуш­кину. Оксман был привлечен к участию в этом номере благодаря И. С. Зиль­берштейну и К. А. Федину, члену редколлегии НМ. «Несколько дней назад мне позвонил Константин Александрович Федин и просил посоветовать ему людей и назвать темы для специального пушкинского номера «Нового мира». В первую очередь я назвал Вас. <...> Для Вас появление в «Новом мире» может сыграть весьма значительную роль», — писал Оксману И. С. Зильберштейн 5 февраля 1949 г. (РГАЛИ. Ф. 2567. Оп. 1. Ед. хр. 524. Л. б).

К. А. Федин (с ним Оксман встречался в Саратове в марте 1949 г.) под­тверждает в своем письме к Юлиану Григорьевичу от 28 марта 1949 г. готов­ность НМ напечатать несколько его работ: «...Редакция «Нов<ого> Мира» ожидает Ваши статьи на пушкинские темы не позже 15 апреля с. г.» (РГАЛИ. Ф. 2567. Оп. 1. Ед. хр. 956. Л. 10). Однако 5 февраля 1950 г. Федин пишет ему: «Шлю Вам также оттиск Вашей статьи. Как видите, она была доведена до верстки. Снята Ваша статья совсем перед печатанием по рекомендации ЦК, нисколько, впрочем, не возражавшего против существа самой статьи, а сове­товавшего просто "повременить"» (Там же. Л. 12 об. — 13).

«Счет Савельича», иначе «Реестр, что украдено у надворного советника Буткевича при хуторе в пригороде Заинске» — бытовой документ, скопиро­ванный Пушкиным в 1833 г. для будущего произведения. В «Реестре...» при­водится перечень потерь, понесенных надворным советником Буткевичем при захвате пугачевцами пригорода Заинска. См. подробнее: Оксман Ю. Г. Пушкин в работе над романом «Капитанская дочка» // Пушкин А. С. Капитан­ская дочка. С. 197—205 (раздел «Счет Савельича»). На с. 199 и 201 данного издания — факсимильное воспроизведение пушкинского автографа с указа­нием «Собрание Ю. Г. Оксмана». О публикации статьи «Счет Савельича» в 58-м томе ЛН см. примеч. 5 к письму 67. Первая публикация автографа состо­ялась, впрочем, значительно раньше. См.: Оксман Ю. Г. Неизвестный авто­граф Пушкина (К истории «Капитанской дочки») // Сталинец (орган Сара­товского ун-та). 1949. № 16. 7 июня.

6 См. примеч. 2 к письму 3.

7 Вера Константиновна Архангельская (род. в 1923 г.) - литературовед, фольк­лорист. Профессор Саратовского ун-та.

8 Иван Васильевич Сергиевский (1905—1954) — историк лит-ры, пушкинист; писал также о Белинском и др. рус. писателях XIX в. В 1946-1949 гг. работал в аппарате ЦК КПСС. Автор заметки «Об антинародной поэзии А. Ахмато­вой» (Звезда. 1946. № 9. С. 192—194). В 1949 г. защищал в ИМЛИ кандидат­скую дисс. на тему «Пушкин и Белинский» (автореферат с дарственной надписью Оксману сохранился в архиве последнего // РГАЛИ. Ф. 2567. Оп. 1. Ед. хр. 1313). В начале 1950-х гг. — уч. секретарь Отделения лит-ры и языка АН СССР. Многолетний член редколлегии ЛН. В письме к К. П. Богаевской 5 марта 1954 г. Оксман называет его «Ванька Каин» (Ю. Г. Оксман в Саратове. С. 264). Однако незадолго до смерти Сергиевского отношения Оксмана с ним налаживаются (см. примеч. 1 к письму 139).

9 Т. е. в ИМЛИ, директором которого был в то время А. М. Еголин (см. примеч. 10 к письму 11).

10 См. примеч. 12 к письму 25.

11 По этому поводу Н. И. Мордовченко иронизировал в письме к Оксману 20 апреля 1950 г.: «Очень я был удивлен некоторыми соображениями в авто­реферате И. В. Сергиевского и никак не мог понять: откуда бы все это? Те­перь все разъяснилось» (РГАЛИ. Ф. 2567. Оп. 1. Ед. хр. 700. Л. 60 об.).

12 Из стихотворного пушкинского фрагмента «Герой» (1830).

13 Имеется в виду Вторая Всесоюзная Пушкинская конференция, проходившая в ПД 6—8 июня 1950 г.

14 В. М. Жирмунский продолжал заведовать Западным отделом ПД вплоть до его ликвидации в конце 1949 г.

140