45. Азадовский - Оксману
<Ленинград> 31 января <1951>
Дорогой Юлиан Григорьевич,
давно тянет меня
к письму Вам, но смерть Ник<олая>
Ив<ановича> и у меня руки заледенила. Это прямо ужасно. А для
ленинградского фил<ологическо-го> фронта это катастрофично1. А затем другие смерти: Крачковский2, Вавилов, еще ранее — Берг...3. Это
просто какой-то фатум. Вы помните письмо Пушкина о смерти Дельвига? «Я чуть,
было, не разругал встретившегося мне графа Хвостова — как смеет он жить»4
и т. д. Сколько таких Хвостовых приходит невольно на
ум!
А сколько из тех же Хвостовых (и еще хуже) в тиши благословляет судьбу за
неожиданный подарок: смерть Кр<ачковского> и Вав<илова>!
Снимается лишний черный шар при голосовании, — ослабляются силы здорового морального
начала в Академии... Нужно еще добавить, что очень плох (тревожно плох)
Вас<илий> Мих<айлович> Алексеев5.
С нетерпением жду большого письма, к<ото>рое должна привезти мне Ваша аспирантка6;
спасибо за похвалу моей статье. Если Вы довольны, значит, действительно хорошо.
А читали
очередную фальшивку и гнусь, которую так заботливо и услужливо опубликовал
Чичеров в «Сов<етской> Этн<ографии>»? Имею
в виду статью о «Сказках Пушкина»7. Что делать — опять молчать, как
при всех предыдущих фальсификациях и клеветнических выпадах...
Я счастлив, что
могу поздравить и со своей стороны Вас. Правда, я знаю, как этот № «Лит<ературного> Насл<едства>» Вам одновременно и
приятен и тягостен. Но скрыть своего восхищения не умею. Честное слово,
дорогой, я лишний раз убедился (в чем никогда не сомневался, впрочем) в
исключительной четкости и тонкости Вашего филологического анализа. Вы,
поистине, владеете неким седьмым уже чувством: филологическим. Я в свое время, как Вы, вероятно, знаете, писал — в одном довольно
ответственном документе — о Ваших исключительных познаниях8, но
нужно говорить не о знаниях, этого мало, а именно — о совершенно исключительной
филологической культуре. Маленький этюд о переписке Белинского9 — шедевр, на котором нужно учиться всем, а в
особенности хорошо было бы поучиться тем, кто давно уже возомнили себя мэтрами
и учат не только маленьких, но и больших. Только, вот, не нажили ли Вы уже себе
и новых врагов?
Скажу без
стеснения, я даже рад, что у Вас на совести есть lapsus о журнале Спасского в Иркутске10.
По крайней мере, когда меня кто-нибудь упрекнет в как<ом>-либо
промахе, буду нахально говорить: «Ну, что ж?! У самого ЮГО (так Вас
всегда именовал покойный Ник<олай>
Ив<анович>) имеются ошибки, вот, напри<ме>р...»
Ах, как
жаль, дорогой Юл<иан> Гр<игорьевич>, что
Вы хотите смотреть только москвичей, а на ленинградцев у Вас вкуса нет. С каким
наслаждением послушал бы я Вашу статью о Пифагоровых законах. Я чувствую, что
должно быть в ней и как она прояснит наше понимание «Славян»11.
Мемуары
Сатина я, конечно, знаю; том « Почин 'а» сохранился даже в моей б<иблиоте>ке,
— но это, конечно, позднейшая ретроспекция12. В 67 году ему трудно было бы иначе
представить дело; Огарев же в «Вечере на Кавк<азских>
водах» не употребляет термина «декабрист»13.
Но Вашу поправку,
вероятно, следует принять и учесть. Остается бесспорным, что Герцен дал силу и
жизнь этому термину, но изобрел его, вероятно, не он. Он возможнее всего возник
как-то сам-собой, но возник уже после амнистии. Герцен
явился для него своего рода Тургеневым нигилизма (м<ежду>
прочим, этот термин, помимо Надеждина14, употреблял и Марлинский,
чего странным образом, кажется, не заметил Мих<аил> Павлович15).
Особенно
характерно в этом плане одно письмо из Иркутска
«Бестужевы»
мои подвигаются медленно. Вчера только впервые имел разговор с «ведущим
редактором» Издательства. Не знаю, чем заняться теперь. Надо, ведь, думать не
только о душе, но и о заработке. Писал мне И<лья>
162
С<амойлович> о декабристах для
«Лит<ературного> Насл<едства>», но это, видимо, будет мелочь, — да
и то еще неясная. Шла, было, речь еще о каком-либо томе декабристских мемуаров
для цикла «мемуаров» в Вавиловской серии научно-попул<ярных>
изданий17, но, полагаю, что смерть Вавилова надолго оборвет
нормальное течение этой превосходной серии. Да и будет ли она продолжаться в
том же стиле и духе?!
Мне нужно сейчас решать
довольно сложные вопросы, связанные с моим офиц<иальным>
положением и, вообще, будущим. С одной стороны, мешает их разрешить болезнь (до
второй операции я, ведь, еще специфич<еский> полуинвалид
в дополнение к общей своей инвалидности), с другой — ряд общих соображений.
Как быть с пенсией, которую жалко потерять? Трудность возвращения в некоторые
учреждения (и трудно, и тягостно); неопределенность лит<ературно>го
заработка, с другой, и т. д. и т. д.
Шла, было,
речь о переезде в Москву — встает вопрос о квартире и о трудностях матер<иальных>, связанных с переездом. Но главное —
невозможность побывать самому сейчас в Москве и переговорить с рядом отв<етственных> товарищей.
Надеюсь все-таки, что в марте—апреле мне вторую операцию сделают — и уже в мае—июне приобрету возможность
двигаться в любом направлении и активно заняться вопросом о дальнейшей своей
судьбе.
Обнимаю.
Ваш М. А.
1 По поводу смерти Н. И. Мордовченко Марк
Константинович писал 14 января
«Помимо
личного, простого человеческого горя и скорби воспринимаешь эту смерть как
тяжелейшую общественную утрату. Он был зав. кафедрой в Унив<ерситет>е,
он был основной фигурой в Отделе новой литературы в Пуш<кинском> Доме.
Его имя объединяло разные группировки и течения,— сам же он был вполне
порядочным человеком, сумевшим мягко отстранить многие ненужные пакости, которые всегда в большом количестве поставляли
некоторые «научные работники». При настоящих условиях — в Университете нет
абсолютно никого, кто мог бы его заместить, т. е. по-настоящему заместить, а
не формально.
И ведь он еще
совсем молодой человек. Ему всего 46 лет. Так жалко, так обидно, так тяжело!
Его книга о
Белинском, только что вышедшая, была здесь выдвинута на Сталинскую премию.
Шансов было немного: москвичи никогда бы не пропустили ее. Но теперь — очень
возможно, что как последний труд скончавшегося ученого она и пройдет.
Так один за
другим уходят выдающиеся литературоведы, а сколько
среди них внушающих тревогу состоянием своего здоровья! Зато широкая дорога открывается
разного рода халтурщикам. Бог с ними!..»
Упоминается
кн.: Мордовченко Н. И. Белинский и рус. лит-ра его времени. М.; Л., 1950. Сталинской премии эта
работа не удостоилась.
18 января
163
2 Игнатий Юлианович
Крачковский (1883—1951) — филолог-арабист. Академик (1921). С
3 Лев
Семенович Берг (1876—1951) — географ, зоогеограф, ихтиолог. Академик (1946). С
4 Азадовский
неточно цитирует письмо Пушкина к П. А. Плетневу от 3 августа
Упоминается: Дмитрий
Иванович Хвостов, граф (1756—1835) — стихотворец, чье имя в лит. кругах пушкинской поры было
синонимом графомана.
5 Василий Михайлович Алексеев (1881—1951) —
востоковед-синолог. Академик (1929). С
6 12
февраля
7 Имеется
в виду статья, озаглавленная «О фольклорных основах «Сказок» А. С. Пушкина» и
напечатанная в последнем (четвертом) номере журн. «Сов.
этнография» за
8 Вероятно,
Марк Константинович имеет в виду какое-либо написанное им после
9 Имеется
в виду предисл. Оксмана (А. Осокина) к публикации «Белинский
в неизданной переписке современников (1834—1848)» (ЛН. Т. 56. С. 87—98).
10 См. примеч. 1 к письму 11, а также примеч.
10 к письму 21.
11 См. примеч. 9 к письму 37; примеч. 1 к
письму 42.
164
12 См. примеч. 4 к письму 42.
13 Имеется
в виду: «Кавказские воды (Отрывок из моей исповеди)» —
автобиографический фрагмент Огарева, впервые напечатанный в «Полярной звезде» (1861.
С. 333—358). Азадовский ошибается, полагая, что слово
«декабрист» в этом тексте не встречается. Ср.: «Встреча с
Одоевским и декабристами возбудила все мои симпатии до состояния какой-то
восторженности» (Огарев Н. П. Избр. произведения: В 2 т. / Подг.
текста и примеч. Н. М. Гайденкова. М., 1956. Т. 2. С. 385).
Николай
Матвеевич Гайденков (1901—1968) — литературовед. Биограф рус.
поэтов XIX в. (Кольцова, Некрасова, Плещеева, К.
Павловой, А. Н. Майкова и др.). Профессор кафедры истории рус. лит-ры Московского ун-та.
14 Имеется
в виду Николай Иванович Надеждин (1804—1856) — журналист и лит. критик; изд. журн. «Телескоп»
(1831—1836). Профессор Московского ун-та.
15 M. К. Азадовский имеет в виду «Этюды о
Марлинском» (см. примеч. 9 к письму 39), а также: Алексеев М. П. К
истории слова «нигилизм» // Сб. статей в честь академика Алексея Ивановича
Соболевского, изданный ко дню 70-летия со дня его рождения Академиею Наук по
почину его учеников под ред. В. Н. Перетца. Л., 1928.
С. 413-417.
16 Речь идет о письме М. А. Бакунина к Герцену
от 7 ноября
17 С. И. Вавилов был председателем Комиссии
АН СССР по изданию
научно-популярной лит-ры (серия «Итоги и проблемы
современной науки»). Одновременно С. И. Вавилов возглавлял серию «Лит. памятники» (см. примеч. 8 к письму
53).