121. Оксман — Азадовскому
<Саратов> 19 сентября <1953>
Дорогой
Марк Константинович,
никак не могу
прийти в себя после возвращения в Саратов. На даче отдохнул великолепно,
рассчитывал возвратиться к работе, подумывал и в Москве что-нибудь взять дополнительно
к Саратову, но все эти планы полетели к черту. Мне сначала казалось, что жить
мне мешают здешний зной и суховеи, но уже давно установились чудесные осенние
дни, а я по-прежнему нахожусь в ка-
340
ком-то
«прединфарктном состоянии» (пользуюсь терминологией Д. Д. Благого),
т. е. больше лежу, чем сижу, к работе отношусь с отвращением, ко всему прочему
с раздражением, утратил вкус к жизни настолько, что даже газет не читаю. По
необходимости правлю только гранки — сейчас идет первый том «Л ит<ературного> Насл<едства>» (а вы-то всё
жаловались на промедление!) и очередной том наших «Ученых Записок»1
(моего в этом томе очень мало2, но зато подшефных мне дам и девиц —
очень много). В томе интереснейшая работа Т. М. Акимовой «Пушкин и народная
лирич<еская> песня», глава из диссертации Л. М. Долотовой3 о
молодом Тургеневе, сводка В. А. Парсиевой4
«Гоголь и декабристы», статья Р. А. Резник5 «Белинский о Бальзаке»
(очень свежо!) и еще кое-какие заметки.
Лекции пришлось начать, но в этом полугодии я их
свел до минимума — пока читаю только с/курс «Белинский и его время» (раз в
неделю).
Очень вы тронули меня своим откликом на рецензию в «Сов<етской>
Книге». Вы, конечно, сильно преувеличиваете достоинства моей работы о «Письме Бел<инского> к Гоголю», но даю вам слово, что если мне
придется дожить до переиздания ее, то доскажу все то, что угадывается и
предощущается за эзоповскими формами моих тезисов и иллюстраций к ним. Но дело не только в эзоповском языке, а и в
невозможности в условиях 1948—1950 г., когда писалась и корректировалась эта
работа, додумать до конца то, что вытекает из
собранных
мною материалов.
Но сколько сил, крови, нервных потрясений стоил мне этот
сборник! Из-за
него я чуть было не очутился на улице весною прошлого года, из-за него три года
терплю всякие ущемления в ректорате, из-за него, наконец, сильно расстроил
отношения и с Ильей, кот<оры>й до сих пор простить мне не может, что я
напечатал свою работу не только в «Л<итературном>
Н<аследст-ве>» (анонимно), но и в Саратове (с открытым забралом).
Я решительно не согласен с вашей оценкой выпадов против вас в статье Леонтьева
в «Нов<ом> Мире». Никто этих выпадов не заметил, ибо они направлены
против всех советских фольклористов и ответственность вы несете в данном случае
отнюдь не персональную. А рецензия в «Совет<ской>
этнографии» читается и перечитывается как последнее слово крупнейшего
советского
фольклориста по
важнейшим спец<иальным> вопросам его
компетенции. И сразу всем становится ясно, кто здесь подлинный авторитет, а кто
робкие
ученицы6, твердящие зады, кто имеет право на голос, а
кто лжет за двух и даже
за
целый сектор. И это не только мое личное мнение, а результат обобщения суждений
А. П. Скафтымова, Т. М. Акимовой, Е. И. Покусаева, всей нашей ученой молодежи.
И не думайте о продаже фольклорного раздела вашей библиотеки, — он еще вам
очень сгодится самому.
Все, что вы думаете о выборах в Академию, — святая истина! Конечно, пройдут
еще два-три года, — и мы будем считать, что Д. Д. Благой — ученый огромных
масштабов, а лучше Ковалева и Бушмина7 чл<енов>-кор<респон-дентов>
не найти. Все-таки не хочется верить, что мумифицированный Пик-санов будет
внесен в Пантеон на 76 году своей бесславной жизни!8 И как все это ловко делается! Никому до него нет дела, но
нужно провести члена-кор-респ<ондента>, а потому вынимают из нафталина
полутруп и пытаются его выдать за священные останки, при коих будет нести
церковную службу член-корреспондент «имярек». А наш Сарат<6вский> унив<ерситет> отличился: вчера экспромтом выставил
кандидатуру А. П. Скафтымова в члены-кор<рес-
пондент>ы9,
несмотря на все его протесты. Если б уж всерьез заняться этой кандидатурой, то
надо было бы предварительно столковаться с Отделением, с Ленин<градским> унив<ерситето>м, персонально кое с кем! Как досадно,
что Мих<аил> Пав<лович> несколько уронил
свой авторитет в послед<ние> месяцы (сужу об этом с чужих слов, но еще
недавно дружественных ему). Обязательно надо мне с ним повидаться
— в письме трудно об этом говорить! Сердечный привет Лидии Владимировне и вам
от нас обоих.
Ваш Ю. Оксман
До сих пор не сдал Илье писем Раевского —
никак не могу закончить предисловия (обзор старых публикаций, куда вложил кой-какие и новые мысли)10.
1 Имеется в виду т. XXXIII Уч.
зап. Саратовского ун-та (1953).
2 В XXIII томе Уч. зап. СГУ Оксман опубликовал ряд
мелких материалов, под общим названием «Новые тексты Рылеева» (С.
133—147): 1. К истории первого легального издания «Соч. и писем К. Ф.
Рылеева»; 2. Неизвестные строфы думы «Ольга при могиле Игоря»; 3. Дополнения и
поправки к тексту поэмы «Войнаровский»; 4. Неизвестные строфы о Мазепе и
Кочубее в первой редакции «Войнаровского».
3 Ошибки в инициалах А. М. Долотовой здесь нет: в кругу друзей и
коллег ее называли Лирой.
4 Вера Александровна Парсиева, в замужестве Смирнова — литературовед.
Доцент Саратовского ун-та.
5 Раиса Азарьевна Резник (1915—1990) — литературовед, специалист по
истории франц. лит-ры, автор работ о творчестве
Бальзака. Доцент кафедры зарубежных лит-р и
классической филологии Саратовского ун-та.
6 Пушкинская
реминисценция («Евгений Онегин», 3, XXXI).
7 Алексей
Сергеевич Бушмин (1910-1983) - литературовед. Автор работ о сатире
Салтыкова-Щедрина, творчестве Фадеева, методологии лит.
науки и др. Профессор кафедры истории рус.
лит-ры ЛГУ. В 1955—1965 гг. и в 1977—1983 гг— директор ПД, где руководил также Сектором сов. лит-ры
(1950—1952) и Сектором теоретических исследований (1969—1981). Под его
руководством готовились и были изданы сб. «Наследие Ленина и наука о лит-ре» (1969), «О прогрессе в лит-ре» (1979) и т. п.
Чл.-корр. (1960); академик (1979).
8 Н. К. Пиксанов не был
избран действительным членом АН СССР.
9 А.
П. Скафтымов на выборах в АН СССР не прошел.
10 См. примеч. 14 к письму 97.