36. Азадовский — Оксману
Москва, 26 июня <1950> Дорогой Юлиан Григорьевич,
Вы меня начисто,
видимо, забыли. А за что, за какую вину, ей-ей, не
ведаю. Но, может быть, все же
Ленинград и ленинградцы занимают какое-то место в Вашем сердце, м<ожет> быть, Вы нынче соберетесь в Ленинград хотя бы
не надолго — а потому сообщаю Вам, что мы
летом никуда далеко не уезжаем, а будем тут же, около города. Прошу
запомнить адрес — и, ежели не хотите и впрямь разобидеть меня вдребезги, приезжайте:
Сиверская,
Пролетарский проспект, 86.
На всякий случай, предварительно позвоните по городскому телефону, нет ли
кого из нас в городе. Лучше звонить накануне вечером, т<ак>
к<ак> ежели кто и приезжает, то обычно с ночевкой. От станции ходьбы минут 15,
не более.
Правда, дорогой, мы оба очень соскучились по Вас, и очень-очень хочется Вас повидать.
Мои дела в прежнем состоянии, впрочем, я сейчас провел две недели в Москве (сегодня
уезжаю обратно) и кое-какие шаги предпринял. Не знаю, что из этого выйдет.
Кое-какие перспективы имеются в области печатания. Но всё это не то.
О Вас я кое-что
знаю, но очень мало. Лишь то, что иногда по крохам расскажет Сол<омон> Абр<амович>, а здесь кое-что
рассказывала Ксения Петровна, Вообще-то,
людей я мало вижу, — да и далеко не всех. Вы как-то просили меня
справиться о чем-то у Ник<олая> Ивановича и
позвонить ему. Но, во-первых, у него нет
телефона, — во-вторых, за год, прошедший с «той достопамятной весны»1, я видел только его один
раз: на маленьком шмаусе у Ир. Ник. Томашевском
по случаю ее диссертации2. За все это время
он ни разу не зашел ко мне и не
позвонил. Я не сомневаюсь в дружеском расположении его ко мне, но хотелось бы, чтобы человеческие чувства имели менее академический характер.
Всего лучшего,
дорогой друг. Приезжайте же к нам. Обнимаю и целую.
Ваш М. А.
Сердечнейший привет Антонине Петровне.
1 Иронический намек Азадовского на весну
2 27 октября
«Слышал о Вашей переписке
с Ир<иной> Ник<олаевной> по поводу автореферата ее диссертации, к которой и я приложил руку в качестве
оппонента. В диссертации есть
интересные вещи (преимущественно о театральных делах нач<ала> века), но очень уж
дамская работа, притом высокомерная по
отношению к исследователям недавнего времени. На защите произошел полемический диалог между H<иколаем> К<ирьяковичем> и мной все
по тому же вопросу о "тыняновстве"» (РГАЛИ. Ф. 2567. Оп. 1. Ед. хр.