Никогда не  чувствовали они  себя так  странно-неуютно,  как на  этой
планете, пробуждавшей в пришельцах неясное беспокойство.
     — Надо уходить, — сказал инженер.
     — Нам лучше уйти, — повторил он.
     Командор поднял руку.
     — Подожди...
     Он  отер  испарину со  лба,  настороженно слушал  тишину.  Из  темной
безоблачной выси с легким звоном опускались на землю незнакомые листья.
     — Должно быть, ошибка, — сказал командор. — Подожди...
     — О чем ты говоришь?!  —  насмешливо воскликнул инженер.  — Какая там
еще ошибка...
     Командор молчал.  Он  пытался  проглотить застрявший в  горле  комок,
смять душевную судорогу, но справиться с собою командор не сумел, и потому
голос его прозвучал непривычно:
     — Убежден,  это ошибка.  Ты  понимаешь...  Вспомни,  как они красивы.
Такие красивые...
     Будто  смятенные тени,  на  память командора наложились образы людей,
какими он видел их в сумрачных подземельях. С ветки сорвался умерший лист,
и шорох едва не оглушил космонавтов.
     — Давай уйдем,  — не унимался инженер. — Нужно ли рисковать? Ведь нас
так мало, а сколько дел впереди. Поверь, у нас нет никакого права на риск.
     — Они прекрасны, инженер... Ты можешь это понять?
     — Не знаю...  Красивы и злы...  Как можно понять такое?  Во Вселенной
много других планет.  Спокойных и нежных,  как женщины. Вспомни, командор,
как ласково встречали нас они...  Я  доверяю планетам,  чем-то  похожим на
женщин. Эта — другая.
     — Ладно,  —  устало проговорил командор,  — мы уйдем. Но если честно,
мне не хочется этого делать.  Как бы тебе получше объяснить... Конечно, ты
прав:  эта планета непохожа на другие.  Я  ощущаю в ней мужское начало.  А
ведь у  нас так мало мужчин,  пойми меня правильно,  инженер...  Вселенной
нужны мужчины!
     Командор замолчал, вздохнул.
     Инженер пожал плечами. Ему нечего было возразить.
     Они  посадили корабль уже  в  сумерках.  Теперь  стало  совсем темно.
Казалось,  будто  планета угадала сомненья в  сердцах пришельцев и  сейчас
норовит укрыться от их смятенных взоров.
     Командор всматривался в смутные черты ночного облика планеты.  Ему до
боли в  сердце хотелось разгадать ее тайну,  разделить и  радости и  беды,
прийти на помощь.
     С  легким  шорохом,   мелодичным  звоном  продолжали  падать  листья.
Командор склонился,  подобрал один,  медленно поднес к  лицу  и...  ощутил
запах родных лесов и полей.
     Он изумился и улыбнулся.
     Теперь командор чувствовал себя счастливым.  И взгляд его стал зорче,
он пронизывал им темень ночи,  которая не казалась больше чужой, и вот уже
командор заметил огни. Далекие, далекие огни.
     — Мы улетим...  Ну да,  мы,  конечно,  уйдем отсюда,  —  взволнованно
проговорил командор. — Но прежде покончим с одним делом...
     Тщетными  были   попытки  инженера.   Увлеченный  принятым  решением,
командор не хотел и слушать его.
     Но упрямства инженеру было не занимать, и он не терял надежды.
     — Послушай  меня  наконец...  Я  не  могу  понять,  почему  ты  решил
обследовать именно то, что лежит под поверхностью планеты. Здесь так много
городов, и мы легко определим уровень развития этой цивилизации.
     Командор дернулся, сбился с шага, нервно рассмеялся.
     — Не  говори  под  руку,  инженер,  ты  мешаешь  мне...  Скрытое  под
поверхностью планеты содержит не  меньше данных о  цивилизации,  нежели ее
города, вместе взятые.
     Командор наклонил аппарат,  чтобы заглянуть в  подземную нишу,  и  на
экране возник саркофаг,  в котором лежал прекрасный юноша. Его руки, как и
у  других,  были скрещены на  груди.  Грудь была пробита слева,  и  вокруг
отверстия темнело пятно.
     — Посмотри,  командор,  ведь его ударили в самое сердце! Не понимаю и
никогда не сумею понять того варвара,  зверя,  что решился поднять руку на
этого парня. Ему бы жить еще и жить, не менее полувека.
     — Да, — сказал командор. — Страшно...
     — Но если они убивают друг друга, если решились отнять жизнь у такого
замечательного парня,  то  как можно говорить о  какой-то  разумности этих
людей?!
     — Но эти люди так прекрасны,  инженер. Посмотри, сколько благородства
и доброты в этом застывшем лице. И представь его живым...
     — И у того,  кто убил этого юношу,  могло быть прекрасное лицо. И тем
не менее...
     — Замолчи!  —  перебил командор.  — Ты не прав, инженер, но я извиняю
твою горячность и объясняю ее молодостью. Я много старше тебя и достаточно
повидал. Тот, кто посягает на жизнь другого, не может быть красивым.
     У  меня есть право...  —  сурово произнес командор,  и  в  голосе его
зазвучал металл.  —  Именем нашей  цивилизации я  верну этим  людям жизнь!
Верну им те полвека, которые были отняты у них...
     — А если они окажутся варварами?
     — Не волнуйся, мой инженер... Я верну к жизни только тех, кто чертами
лица и одеяньем похож на этого юношу. Да, я верну их к жизни, ведь они так
любили ее, не могли не любить... И эти люди поселятся на других планетах.
     — Нет!
     Неожиданный возглас ошеломил их,  и  они замерли.  Вокруг по-прежнему
опускались печальные листья,  во тьме простонала странная птица,  и  тогда
космонавты услыхали вдруг тяжелые шаги.
     Отраженный свет экрана освещал высокий лоб командора. Инженер испытал
неодолимое желание  исчезнуть  в  темноте,  он  шевельнулся,  но  командор
удержал его.
     «Будь что будет,  —  попытался успокоить себя командор.  — Это должно
было случиться...»
     Космонавты  представляли  здесь   древнюю   и   мудрую   цивилизацию.
Миролюбивые,  они  давно  отказались  от  применения силы  и  отправлялись
исследовать чуждые планеты безоружными.
     Тень неизвестного приближалась,  и  вдруг командор понял,  что  видит
нечто похожее на существо,  поразившее их воображение.  Открытие успокоило
космонавтов.
     Теперь это существо стояло против них, и вот оно медленно заговорило:
     — Не знаю, кто вы... может быть, боги, и способны вернуть их к жизни,
взять с  собою в  небо,  к  звездам.  Но и самим богам не могу отдать этих
мертвых. Они наши, только наши...
     Напряжение  постепенно спадало.  К  пришельцам возвращалось осознание
безопасности,  и теперь командор был готов ответить, и ему казалось, будто
он всегда готовился к такой встрече.
     — Те,  кто  лежит  здесь,  под  нами,  были  рождены для  жизни.  Они
принадлежат ей,  а не темным и сырым могилам. Кто ты, который осмеливается
удержать меня от единственно разумного поступка?
     — Я простой человек...
     — Тебе уже много лет?
     — Много. Очень много...
     — Неужели ты  думаешь,  что  они  не  хотели дожить до  твоих лет?  —
холодно спросил командор.
     Старик замялся, помедлил и грустно заговорил:
     — Ну  да,  конечно,  верно...  Я  понимаю тебя...  Но  эти  люди были
солдатами правды и справедливости, и они пали в борьбе за свободу.
     — Что  ж,  тем  более они достойны возвращения к  жизни,  чтобы стать
мужчинами Вселенной.
     — Нет...  Только не сейчас! Может быть, когда-нибудь... Пусть пройдет
какое-то время.  А пока —  нет! Они должны остаться с нами. Ведь они живут
среди нас. Понимаешь?
     Командор пожал плечами.
     — Ничего не понимаю,  —  сказал он. — Как можно оставить их в мрачных
могилах? Как можешь ты настаивать на этом?
     — Они  нужны здесь для того,  чтобы было кого оплакивать,  —  скорбно
ответил старик. — Никогда мы не отдадим их вам. Здесь лежит и мой сын.
     Старик  замолчал.  Никто  не  решался  нарушить тишину,  и  горестное
молчание как будто придавило всех.
     — До  той  поры,  пока  на  планете есть оружие,  существуют страшные
бомбы,  они должны оставаться с нами, — с неожиданной силой вдруг произнес
старик,  и  твердость голоса  его  поразила космонавтов.  —  Если  мертвые
покинут нас, то не дай бог, если кто-нибудь вдруг позабудет самую страшную
войну в  истории человеческого рода.  И  что  тогда произойдет с  нами  со
всеми?
     На экране по-прежнему было изображение прекрасного юноши.
     «А если это и есть его сын?» — подумал командор.
     Рука его лихорадочно ощупала аппарат,  и экран,  вспыхнув напоследок,
погас.
     — Ладно, — вздохнул командор. — Наверное, ты прав...
     Только теперь он заметил,  как истончилась кромешная тьма,  и  ощутил
огромную силу духа стоявшего перед ним человека.
     — Надо улетать,  — сказал командор, и искреннее сожаление послышалось
в его голосе.
     — Ты был прав, — повернулся командор к инженеру. — Надо уходить...
     Плечом к плечу двинулись они к кораблю,  и, когда ступили на трап, на
востоке занялась заря.
     — Странная цивилизация, — сказал инженер. — Мне не понять ее...
     — Интересная  цивилизация,   —   отозвался  командор.   —   Необычная
цивилизация,  где мертвые продолжают сражаться. Необычная цивилизация! И я
верю в  ее будущее.  Мне думается,  мой инженер,  что многие планеты будут
учиться у землян...
     ...Прошло немного времени,  и  корабль пришельцев в  пламени в клубах
дыма сорвался с поверхности Земли, стремительно метнулся в небо.
     И  поднялось над  окоемом солнце...  Все  ожило,  и  листья перестали
падать.
     ...Потерянно брел  одинокий  старик.  Он  смотрел  вперед  невидящими
глазами и  осторожно обходил могильные холмики.  Их  было так  много,  что
крайние скрывались за покатостью земли.
     Человек не  считал могилы,  он знал каждого из погребенных здесь и  в
который раз обходил печальный их строй.
     «Погоди...  Как они называли их?  — очнулся вдруг старик. — Мужчинами
Вселенной? Да, да, это воистину так!»
     Он глянул в  небо,  пытаясь отыскать усталыми глазами исчезнувший там
корабль,  ему хотелось снова увидеть пришельцев,  хотелось сказать им: «Вы
должны вернуться...»
     Старик огляделся.
     «Нет,  не одну жизнь,  которую вы им обещали...  Они достойны прожить
несколько жизней подряд!»
     Он хотел выкрикнуть это небу.
     Навстречу шли люди.
     «Нехорошо нарушать тишину в таком месте», — подумал старик.
     К старику подошла женщина и спросила с тревогой:
     — Что это было? Мне померещились свист бомб и грохот пушек.
     — Нет,  нет,  —  светло улыбнулся старик.  —  Это  только почудилось.
Показалось...
     И люди облегченно вздохнули.


__________________________________________________________________________
     Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 31/08/2000